II. «Animal ДжаZ»: Для нас эта тема совершенно не актуальна.

- «Секс, наркотики и рок-н-ролл» - насколько справедлива эта формула?
Михалыч: В принципе, рок-н-ролл, как и любое искусство, постоянно имеет дело с расширением сознания. Разные люди понимают этот процесс по-разному, но многие понимают как наркотик. Для нашей группы это не актуально. Т.е. секс – это актуально, но не как стимул музыки, а как просто приятное явление. А наркотики у нас в группе совершенно не практикуются ни в каком виде. Причем это происходит не в виде запрета, а просто это для нас естественное состояние. Все когда-то попробовали, но никого к этому не тянет.

- В твоей жизни были наркотики?
Михалыч: У меня был период, когда я курил марихуану. Это было связано с процессом самопознания. Мне просто были интересны мои собственные реакции в этом новом качестве. Больше никаких наркотиков я не пробовал.

- Расскажи о своем первом разе.
Михалыч: Мне тогда было лет двадцать. В общежитии у меня был знакомый таджик. И он из Таджикистана привез такую хитрую вещь: какие-то черные шарики какого-то их местного наркотика, который он называл, насколько я помню, насвар. Я не знаю, что это такое, и к какому виду оно причисляется. Его надо было засовывать под язык и рассасывать. Мы попробовали всей гурьбой. Рассосав его, я полностью потерял ориентацию в пространстве. Мозг соображал, а вот физически понять, куда мне идти, и что я там найду, я не мог. Получается тогда, что мозг, наверное, тоже не соображал. Выйдя в темный коридор, я оказался в макрокосме, в котором я не видел ни дверей, ни чего-то еще. Хотя коридор был лишь слегка темный. Все это продолжалось минут двадцать, а потом быстро прошло. Это был первый раз. Никакого особенно завораживающего впечатления от этого дела у меня не осталось.

- Как долго ты тогда курил марихуану, и что побудило бросить?
Михалыч: Это длилось где-то полгода. Потому что у меня рядом жил знакомый, который имел возможность все это раздобыть. И совпало это как раз с кризисом среднего возраста – мне было где-то чуть за тридцать. Как раз шла переоценка жизненных ценностей, и в связи с этим марихуана пришлась как раз к месту. Этакое побочное средство для того, чтобы вести себя не так, как ты привык. Я хотел проверить, как я буду себя чувствовать, разговаривать, вести себя с людьми. Ничего хорошего в этом не было. Я стал актерствовать в два раза больше, чем обычно. Не было никакого вскрытия чакр, потока новых песен, текстов. Наоборот, была безумная закрепощенность и боязнь того, что меня пропалят. Хотя, казалось бы, некому палить. В общем, выползли наружу все мои страхи. Никакого творческого посыла в этом не было, а был сплошной психоанализ. Это продолжалось у меня полгода с разной регулярностью – могло быть пять раз в неделю, а могло быть раз в неделю. А потом человек этот от меня отдалился, и я перестал совершенно курить. По сравнению со многими знаменитыми рокерами, которые чему себя только не подвергают, я в этом смысле абсолютный ребенок.

- Творческие люди часто, по их словам, стимулируют наркотиками творчество. Чем стимулируешь его ты?
Михалыч: Исключительно новыми впечатлениями. Для меня гораздо большим стимулом для написания песен было расставание с девушкой. Т.е. стимулами являются, во-первых, какие-то стрессы, а во-вторых, просто что-то новое в жизни. Вот, например, я съездил в Париж и сразу после этого написал три песни. Для меня гораздо круче путешествовать в пространстве, чем внутри себя. Мне внутри себя нечего искать, я примерно себя представляю, достаточно хорошо себя знаю. А внешние впечатления – самые важные, это и есть самый главный стимул. Ни алкоголь, ни наркотики, ни что-то еще. Меня лично алкоголь наоборот отдаляет от творчества. Я могу написать какой-то текст под алкогольными парами, но, как правило, я к нему потом не возвращаюсь, потому что это все не то.

- На твой взгляд, насколько в вашем творчестве затрагивается тема наркотиков? Нужно ли вообще говорить об этом со сцены?
Михалыч: В силу того, что у нас никто как-то серьезно не баловался наркотиками, для нас эта тема совершенно не актуальна. Для нас для всех самая важная тема – это любовь. Все творчество «Animal ДжаZ’а» - это любовь, ненависть и все сопутствующие чувства. Может, поэтому нас и называют последними романтиками в тяжелой музыке. А стоит говорить или нет, каждый решает для себя. Я думаю, что какие-нибудь психоделические команды, которые не обходятся без всего этого, вполне могут. У них и публика соответствующая, которая приходит на эти концерты, видит свою похожесть, и так же ищет себя внутри. Я думаю, что на наших концертах процентный состав наркоманов достаточно низкий. Поэтому и со сцены говорить об этом не хочется и не актуально. А вообще какие-то массовые акции против наркотиков – это пусть будет. Только, по-моему, их влияние совершенно противоположное. Просто все больше людей узнает о том, что есть такие вещи. И раз против них такое массовое движение, то надо попробовать, что же это за фигня. Просто привлекается внимание..

- Ты за или против легализации легких наркотиков?
Михалыч: За, конечно. Потому что они не оказывают никакого вреда - это я могу судить по себе. По крайней мере, на морально устоявшийся организм не оказывают. А на морально неустойчивых людей и пиво оказывает такое влияние, что страшно смотреть. Под марихуаной, по крайней мере, обычно не наблюдается агрессии. Наблюдается, в основном, какое-то дурацкое, но не опасное поведение. Для окружающих не опасное. Поэтому я только «за», потому что все-равно все это спокойно в массовом порядке покупается. Тяжелые наркотики – это другая история. Это античеловеческая вещь. А с легкими наркотиками та же история, что с абортами: запрети аборты и получишь массовые смерти, потому что будут их делать в кустарных условиях. Сейчас, если совсем жестко запретить легкие наркотики, то люди начнут делать их кустарно и будут травиться всякой фигней.

- Наркотик – это смерть или свобода, способ жить как хочется?
Михалыч: Скорее смерть. Потому что даже в легких наркотиках есть элемент разложения человека. Это все либо попытка исследовать себя, либо уйти от себя – одно из двух. Но нельзя же всю жизнь постоянно себя исследовать. И уходить от себя всю жизнь нельзя. Человек должен оставаться наедине с самим собой такой, какой он есть, а наркотики не раскрывают твою сущность. Твоя сущность – это ты, без привлечения дополнительно косметики, наркотиков и всей остальной фигни.

- Почему люди решают попробовать?
Михалыч: Это, как правило, влияние окружения, рассказы знакомых. Вряд ли кто-то побежит за наркотиками, начитавшись прессы, например. И я не думаю, что, посмотрев на Курта Кобейна, все резко бросились употреблять. В основном, это все через друзей происходит.

- Возможна ли зависимость с первого раза? Почему люди повторяют попытку снова?
Михалыч: Вот тут я не специалист. Совершенно понятно, что от легких наркотиков нет. А с тяжелыми, по-моему, разные есть истории. Я считаю, что если человек совсем слабый, практически на грани психического расстройства, тогда у него зависимость моментально может возникнуть от чего угодно. В том числе и от другого человека. Женщина – тот же наркотик. И не всегда безопасный. А повторяют… Наверное, потому что понравилось. Но я могу только теоретизировать. Я повторил, потому что не все понял сразу. И потом повторял пока, во-первых, была легкая возможность достать это, и во-вторых, пока было желание. Потом желание исчезло. Я точно так же употреблял «M&Ms». Я одно время ел их в огромных количествах. Не потому, что хотел себя познать, а потому что мне нравилось. Потом период «M&Ms» кончился, начался период ирисок «Muller». Я ел эти ириски по две пачки в день на протяжении полугода. Потом они мне резко надоели. Сейчас у меня период чипсов. Последние две недели я ими только и питаюсь. Так что это кому как.

- Как перебороть в себе психологическую зависимость?
Михалыч: Сам по себе, оставшись один на один со своей проблемой, человек, наверное, не сможет с этим справиться. Нужна помощь извне. Либо смена обстановки, либо сменить компанию, в которой это все происходит. Второе, конечно, сложнее сделать. Как правило, лучше просто на время уехать куда-нибудь, если есть такая возможность. Сменить контакты, сменить круг общения, и тогда пропадет зависимость. А если это не помогает, то, наверное, уже ничего не поможет. Бывает, что люди просто на автомате продолжают с наркотиками баловаться, даже не задумываясь зачем и почему им это надо. Но это я говорю про легкие наркотики. С тяжелыми ведь совсем другая история. А еще у некоторых марихуана – смысл жизни. Таким людям вообще бесполезно что-либо говорить. Они живут себе постоянно в этой дымке. Но это их выбор. Я всегда задаю вопрос, на который эти люди, живущие в марихуане, не могу мне ответить: «Когда у тебя родится ребенок, ты тоже будешь вместе с ним курить?» Никто не говорит: «Да». Вот это и есть ответ на вопрос. Человек - сам по себе человек, без всяких побочных средств. А все эти побочные средства – это твои личные тараканы. Жизнь к этому никакого отношения не имеет.

- Кто виноват – наркоман или общество?
Михалыч: Я считаю, что вина лежит на самом человеке. Я вообще не склонен винить в каких-либо событиях, происходящих с человеком, общество. Человек сам окружает себя теми людьми, с которыми он общается, за исключением каких-то случаев. Зона, например, такой случай. Или какие-то такие учреждения, куда его поместили. Например, класс в школе. Хотя я знаю кучу людей, которые в классе ни с кем не общались, а имели какой-то свой круг общения. Человек допускает близко к себе тех людей, которых он допускает. И во всем, что с ним происходит, что он до себя допускает, он виноват сам. Смешно считать, например, что общество плохо относится к матерям-одиночкам, поэтому их дети часто становятся наркоманами. Все перевернуто с ног на голову. Да, общество плохо относится к матерям-одиночкам, но это не говорит о том, что ребенок сразу идет к наркотикам. Наоборот, люди, которые выросли в трудных условиях, - зачастую это люди-кремень, которым вообще ничего не страшно в жизни. Все зависит от человека, от его психологии.

- Как можно справиться с ситуацией с наркотиками в России?
Михалыч: Мне кажется, с этим ничего не поделаешь. Это объективная история, и она пройдет точно так же, как на Западе прошли 60-е годы, период сексуальной революции. Они прошли, и все нормализовалось, процент наркоманов перестал расти. Сейчас мы в демократическом периоде живем лет 15, а по-настоящему лет 10 максимум. Это не срок. Я имею в виду период, когда стало все можно – порнография, наркотики т.д. Я считаю, что мы полные дети в плане общества. Нам предстоит это еще пережить. А бороться с этим, особенно, когда говорят: «Вот есть специальные органы для этой борьбы», - это вообще смешно. Бороться с этим должны мамы и папы. Любить надо своих детей, тогда они не будут наркотики употреблять. Хотя, очень часто родители детей так любят, что дети готовы сбежать на край света от такой любви. Общая культура семей со временем поменяется. У нас сейчас семейные, социальные ценности отсутствуют как таковые. Общество не предлагает ценностей, и каждая семья решает сама для себя как жить. Я думаю, что постепенно все это устаканится и придет к общему знаменателю, появятся какие-то ценности, которые родители будут достаточно органично перекладывать на детей, и дети не будут бросаться во все тяжкие при малейшей жизненной трудности. Просто время должно пройти, а сейчас оно достаточно нестабильное. Все устаканится, и тогда наркоманов меньше станет.

- Как ты относишься к законопроекту, по которому наркоманов будут сажать в тюрьму за употребление наркотиков?
Михалыч: Вот как раз та самая потрясающая вещь – полный идиотизм и маразм. Закон, конечно, можно принять. Но мент, который будет этот закон выполнять, никогда не станет разбираться, почему этот человек пришел к такому. Причины-то никому будут не ясны. Наполнят тюрьмы людьми безобидными, безопасными, и будут из этих людей воспитывать армию зэков. Попав в тюрьму из-за такой ерунды, выйдя оттуда, он уже будет другим человеком, реально опасным для общества. Вот и все, что я вижу в этом законе. Им просто хотят ударить совершенно не в ту цель, в которую надо. А надо просто грамотно выстроить всю социальную политику от начала до конца. Наркотик – это показатель, верхушка айсберга. А под этим стоят отношения в семье, отношения в коллективе, отношения в школе. Начинать надо с этого, а не сверху, придавливая эту верхушку законом. Начинать надо с нормальной зарплаты во всех органах, которые этим занимаются. В том числе и милиции. Если людям будут нормально платить, у них будет меньше озлобленности. Начинать надо с нормальной зарплаты социальным работникам – с ЖЭКов, которые сейчас каждый день доставляют неприятности семье, учителям, которые отвечают за климат в классе, воспитателям в детских садах. Вот с этого надо начинать. С элементарных вещей, которые государство может реально сделать. Нужна цельная государственная политика по воспитанию детей. Но это все очень сложно, у нас никто этим не может заниматься, потому что на это нужно столько мозга, сколько у наших чиновников никогда не будет. Им проще взять и запретить, чем подумать и что-то разрешить.

- Музыка – это наркотик?
Михалыч: Я считаю, что любая деятельность, от которой ты испытываешь кайф, - это наркотик. Если ты пилишь, строгаешь и у тебя получаются какие-то безделушки, и тебе это в кайф, то это тоже наркотик. В том смысле, что ты становишься зависим от этого образа жизни, от этой профессии. Просыпаясь утром, берешь гитару. Это даже не автоматически, а потому что у тебя музыка в голове. Так что это наркотик. Сильный. У меня это намного сильнее чего-то другого. Потому что от чего-то другого я отказываюсь рано или поздно. От всего отказываюсь. Я сейчас совершенно не такой, какой был 10 лет назад. Кроме одного: музыка была со мной, и она осталась. И я думаю, останется в том или ином виде. Всегда.

(с) Cat, muszone.ru, 2005